К 75‑летию Юрия Щекочихина
Предлагая вниманию читателей высказывания коллег Юрия из фильма Евгении Головни (запись 2010-2017 годов), мы посвящаем эту публикацию памяти близких нам людей
9 июня 2025 года Юрию Щекочихину, публицисту, политику, драматургу, исполнилось бы 75 лет. Легендой он стал задолго до того, как Союз журналистов России посмертно присудил ему это звание. Коллеги, друзья и читатели запомнили его как неутомимого правдоискателя, защитника гонимых, человека, безусловно уверенного в том, что честное слово может изменить мир и восстановить справедливость, а в каждом человеке можно пробудить доброе начало. Среди его профессиональных новаций — социальная заостренность подростковой странички «старой «Комсомолки» «Алый парус», где он открыл «горячую линию» для трудных подростков, первая в СССР публикация о существовании организованной преступности, после которой Горбачев создал специальный отдел в рамках МВД.
Была еще одна горячая линия в «Литгазете» — для сексотов, материалы которой легли в книгу «Рабы ГБ. Религия предательства». В 2010 факультет журналистики МГУ по инициативе Ясена Николаевича Засурского выпустил сборник статей «Три эпохи российской журналистики». Тогда же документалист Евгения Головня начала работу над первым фильмом о своем бывшем соавторе (ее фильм по сценарию Щекочихина «Лимита, или четвертый сон» в 1988 стал знаком времени, открыв тему драматического расслоения в молодежной среде). Была задумана трилогия — о профессии, о судьбе, о будущем. Женя безвременно скончалась, дело продолжили ее ученики и дочь. Отснятый материал — это десятки часов интервью с журналистами, актерами, политиками, писателями, друзьями и учениками Юрия. В них возникает уникальный портрет времени, настроений, общественной мысли. Евгения мечтала подготовить книгу, основанную на этих беседах. Мы, выполняя ее волю, работаем над сборником монологов «Однажды мы были».
ОН БЫЛ ГЕНИАЛЬНЫЙ ДРУГ. ТАКОГО Я НИКОГДА В ЖИЗНИ БОЛЬШЕ НЕ ВСТРЕЧАЛ. МНЕ КАЖЕТСЯ, ЕГО ЖУРНАЛИСТСКИЙ ТАЛАНТ ВЫРОС ИЗ ЭТОГО ДАРА ДРУЖБЫ
Леонид Жуховицкий, писатель
Я впервые про Юру услышал от своего друга, замечательного поэта Саши Аронова, который работал в «Московском комсомольце». Отделом учащейся молодежи заведовал Борис Евсеевич Йоффе, легендарный человек, который вырастил огромное количество «золотых перьев». Не то чтобы он их обучал писать, но было его огромное нравственное влияние. А потом Аронова сделали заведующим отделом. Я удивился: «Как ты вообще можешь чем-то заведовать?» Он сказал: «А я и не заведую, на самом деле всем заведует парень, десятиклассник». Так я впервые услышал о Юре. Он, конечно, там не работал, просто печатался, учился в школе, но уже находил авторов, конфликты и фактически стал организатором этого отдела. В то время мы регулярно встречались с друзьями — Саша Аронов, Вадим Черняк. И рядом с нами подрастал этот парень. Как юнга на корабле… Он был гениальный друг. Такого я никогда в жизни больше не встречал. Мне кажется, его журналистский талант вырос из этого дара дружбы.
Нинэль Логинова, обозреватель «Комсомольской правды» и «Литературной газеты» в 1970–1990-х гг.
Я его запомнила первый раз на редакционной летучке. Подумала, ему лет 18–20, не больше, волосы по плечам, а все в редакции были прилично стриженные. Обсуждают, то да се. И вдруг этот патлатый говорит серьезной опытной сотруднице, спокойно: «Вы говорите с таким видом, будто вы заранее правы. Как вы не понимаете? Ведь он прав, а не вы». Оказалось, он недавно пришёл и ведет страничку «Алый парус», её придумал Симон Соловейчик, писатель и милостью божьей педагог для той части молодежи, которая не охвачена ничем. Уличные мальчики, девочки. И Сима с ними завязал диалог — кто я такой, чего я хочу, кого уважаю, как хочу жить. Потом передал эту страничку Леше Ивкину, а потом Юре, раз в неделю она выходила. Юра нашёл новую тональность в разговоре, доверительную. На каждый «Парус» приходило 5–6 тысяч откликов. Помню, девушка из отдела писем возмущалась: «Как же я ненавижу ваш отдел, вы напишете, а мне потом мешки таскать! Вот иностранный отдел — это приличные люди, два письма в неделю». Однажды Юра пришел ко мне в кабинет с мешком писем и попросил помочь. Составили подборку. О чём? Отец бьёт. Учитель не понимает. Девчонки хотят дружить только с богатыми. Вообще тема неравенства многих волновала. «Парус» печатал эти голоса — имя, город и крик. А через некоторое время тогдашний главный редактор, Лев Корнешов, который и раньше уродовал, цензурировал лично «Парус», устроил разнос на редколлегии из-за этих писем. Кричал: «Где ты эти письма берёшь? Из чего ты слепил эту клевету? На кого ты работаешь? С чьего голоса поёшь?». Это был 1973 год.
Юрий Рост, «Золотое перо России»
Мы сидели в «Литературной газете» в одной комнате, я все его материалы выслушивал еще до того, как они были напечатаны. Были и забавные случаи. Георгий Данелия и адвокат Свистунов мне как-то под дверь поставили половину туловища женского манекена. Нижнюю половину. Я её принёс в редакцию, и потом мы её повесили за окно. И недоброжелатели о нас написали — смотрите, какие они там людоеды, эти двое, женщину повесили… Хорошо сидели, в общем.
Ясен Засурский, президент факультета журналистики МГУ
Никакое время не позволяет говорить открыто, честно и правдиво. Всё это достигается за счёт смелости, желания сказать правду и устремлённости в журналистику, которая помогает людям узнать мир и понять, что такое хорошо и что такое плохо, чтобы бороться с теми пороками, которые есть. Такая журналистика существует всегда. Хотя, быть может, ей сейчас труднее, чем некоторое время назад. Все три газеты, представленные в этой книге (выпущена издательством «МедиаМир» к 60-летию Юрия Щекочихина — прим. ред.), «Три эпохи российской журналистики», — все они были очень свободными. В том смысле, что они открывали мир таким, какой он есть. «Комсомольская правда» — замечательная была газета, она и сейчас издаётся, правда, она изменилась. «Литературная газета» — блестящая и по стилю, и по подбору журналистов, там работали замечательные, думающие критики происходящего. И, наконец, «Новая газета»… И там жизнь предстаёт без флёра, без глянца, такой, какая она на самом деле. В этом смысле Щекочихин представляет лучшее в нашей журналистике.
НИКАКОЕ ВРЕМЯ НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ГОВОРИТЬ ОТКРЫТО, ЧЕСТНО И ПРАВДИВО. ВСЕ ЭТО ДОСТИГАЕТСЯ ЗА СЧЕТ СМЕЛОСТИ, ЖЕЛАНИЯ СКАЗАТЬ ПРАВДУ И УСТРЕМЛЕННОСТИ В ЖУРНАЛИСТИКУ
Критика была для него не самоцелью. Он хотел показать настоящих, хороших людей и показать, как можно действовать в разных, иногда очень сложных обстоятельствах и оставаться честным, порядочным и думающим человеком. В этом отношении этот опыт очень важный сегодня.
Он пошёл в политику тогда, когда казалось, что всё можно изменить. Пришёл Горбачёв, перестройка, и казалось, что мафия не сможет существовать, но это оказалось не так.
Та, советская журналистика, жила в других условиях, когда меньше было возможностей. Но были возможности получить покровительство на самом высоком уровне, часто журналисты его получали, как, впрочем, и сейчас… Сейчас журналистика стала более разнообразной, но газеты утратили свою остроту. И результат не тот.
Павел Гутионтов, «Золотое перо России»
…Как-то приехал к Юре на дачу в Переделкино, и вижу — там огромное число военных, спецназовцев, он их пригласил погостить. Многие впервые были в Москве. Потом предложили сфотографироваться, они надели ордена — я такого количества наград вместе не видел. Потом они ходили гулять по Москве, уже в гражданском, нам оставили свои гражданские адреса. Ни в одной другой квартире в Москве такого увидеть было нельзя… Меня всегда поражало, с какой любовью, уважением к Юре относятся военные. Они его обожали. Хотя он работал в газете, которую называли непатриотической, был заместителем главного редактора…
…Я не представляю ситуации, чтобы Юра мог чего-то испугаться. Он не боялся хулиганов, террористов, самых неприятных ситуаций. У него было атрофировано чувство страха. Что тоже, наверное, можно считать недостатком. У Юры это было достоинством…
Георгий Пряхин, собкор, ответственный секретарь, заместитель главного редактора «Комсомольской правды» в 1970–1990-х гг., директор издательства «Художественная литература»
Мы с Юрой познакомились в 1973 году, когда я приехал в «Комсомолку» на стажировку.
Первое впечатление, которое осталось на всю жизнь: Юра всегда казался мне намного моложе меня. Я много позже узнал, что не так он уж моложе. Тогда же казалось, что между нами целое поколение. Очень молодой, романтичный взъерошенный, выдумщик, балагур, смешливый, умевший не только рассмешить, но и самому посмеяться. Смеялся он великолепно. Два человека лучше всего смеялись на этаже «Комсомольской правды» — это Инна Руденко и Юра Щекочихин. Два неповторимых смеха, которые помню всю жизнь.
И первую минуту славы я испытал, когда мою заметку о ветеране из Волгограда Юра взял в «Алый парус». Она называлась «Сигнальщик из 42-го», эту заметку потом печатали во многих сборниках «Комсомолки». И после публикации жизнь ветерана изменилась, как в сказке…
…Я недавно перечитал некоторые Юрины вещи, написанные давно, и должен сказать, он писал без большой оглядки на текущий момент. И материалы его, летучие, остались не в истории профессии, а просто в журналистике. Наверное, самым летучим журналистом был Михаил Булгаков. Юра принадлежал, мне кажется, к этому булгаковскому направлению.
Я НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ СИТУАЦИИ, ЧТОБЫ ЮРА МОГ ЧЕГО‑ТО ИСПУГАТЬСЯ. ОН НЕ БОЯЛСЯ ХУЛИГАНОВ, ТЕРРОРИСТОВ. У НЕГО БЫЛО АТРОФИРОВАНО ЧУВСТВО СТРАХА.
Рейо Никилля, тележурналист
Юрия Щекочихина я помню с конца 1970-х годов, когда я работал корреспондентом финского телевидения в Москве, а он тогда работал в «Комсомолке». Но его первая статья, которая мне запомнилась, была опубликована не в газете, а в журнале «Юность». Она называлась «Лавина», о фарцовщике — мне кажется, это вообще была первая статья о «чёрном рынке» в СССР. Для нас, московских корреспондентов из разных стран, его материалы были просто золотым источником информации. Они всегда были длинными, и это требовало довольно хорошего знания русского языка. Сложилась небольшая группа тех, кто знал русский прилично — мы читали его и переводили на свои языки. Испанка Пилар Бонет из «Эль Паис», журналисты из «Гардиан», «Франкфуртер альгемайне цайтунг»…
Лично с ним я познакомился уже в 1986 году, когда он работал в «Литературке», он был консультантом и научным руководителем одного финского студента, который делал дипломный фильм о подростковых группах в России, о «люберах». Фильм построен на большом интервью Юры.
Потом мы встречались на кинофестивале «Пробка» в Доме кино, где он выступал на политические темы в дискуссиях вместе с Бовиным, Афанасьевым и Ванессой Редгрейв.
Самая знаменитая статья его была в «Литературке» в 1988 году — «Лев прыгнул», о коррупции. Помню её хорошо. Это была настоящая бомба.
СМЕЯЛСЯ ОН ВЕЛИКОЛЕПНО. ДВА ЧЕЛОВЕКА ЛУЧШЕ ВСЕГО СМЕЯЛИСЬ НА НАШЕМ ЭТАЖЕ, ЭТО ИННА РУДЕНКО И ЮРА ЩЕКОЧИХИН. ДВА НЕПОВТОРИМЫХ СМЕХА
еннадий Селезнёв, спикер Государственной Думы в 1996–2002 годах
Меня совершенно не удивил его поход в политику. Он шёл в Думу не деньги зарабатывать. Шёл именно в силу своих убеждений. Он пытался себя реализовать, используя свой депутатский мандат и считая, что с ним добьётся большего, чем мог бы добиться как журналист. Есть форма депутатского запроса, и он отправил десятки запросов по самым больным темам. Не всегда его удовлетворяли ответы, но он продолжал заниматься этими темами.
Текст: Надежда Ажгихина, Екатерина Головня
Источник: Журнал «Журналист»
