1991 год был памятным и переломным по многим причинам. Уже год как бушевала война в Персидском заливе в Ираке, разгорался братоубийственный конфликт, охвативший бывшую Югославию. Мы, европейские правозащитники, все, кто старался противостоять военным конфликтам, были просто потрясены этими событиями и старались сделать все возможное, чтобы попытаться наладить диалог противоборпствующих сторон, прежде всего, диалог между людьми.
В декабре 1989 года начала работать инициатива «1990-е: время для мира», это был очень интересный проект: живая цепь вокруг Старого города в Иерусалиме, в которой участвовали более тысячи итальянских и европейских пацифистов, представители всех религиозных конфессий, мы верили, что сможем остановить разгорающийся югославский конфликт. Надо сказать, итальянцы с большой тревогой и стедили за событиями на Балканах, и многие годы продолжали оказыыать поддержку гражданскому населению бывшей Югославии.В нас вселяли надежду важные события, проииходящие в разных регионов мира. Конечно, это освобождение Нельсона Манделы и конец системы апертеида в Южноафриканской республике. Падение Берлинской стены, символа “холодной войны” и идеологического противостояния. “Бархатная революция” в Чехословакии, избрание бывшего диссидента драматурга Вацлава Гавела президентом .
Еще раньше при поддежке Фонда Бертрана Рассела в Европе состоялись несколько важных встреч по проблемам разоружения и прав человека. С 12 по 18 августа 1991 в Москве проходила очередная конференция Европейской конвенции о ядерном разоружении. В разных районах Москвы проходили дискуссии и семинары, по окончании встречи многие хотели задержаться в Москве и погулять по городу, познакомиться с достопримечательностями. Я, как владеющая русским, вызвалась быть гидом. Начать мы решили, естественно, с Красной площади и Кремля и назначили встречу прямо под кремлевскими Курантами ( участники конференции жили в разных гсотиницах), утром 19 августа .Этой встрече не суждено было состояться. По дороге от станции метро «Пушкинская» к Кремлю наша небольшая группа заглянула в большой книжный магазин. На нас никто из продавцов не обращал внимания, все в тревоге прильнули к экрану телевизора, в котором какой-то человек в сером что-то говорил на фоне серого занавеса. Я спросила, что произошло и услушала в ответ : «Что-то случилось с Горбачевым». Еще утром в гостинице я заметила, как в лифте польский мальчик на плохом русском кому-то сказал, что Горбачева арестовали. Я решила, что он что-то перепутал.
Мы вышли на улицу, и услышали странный мателлический скрежет. По улице Горького в потоке машин двигалась шеренга танков. Это было совершенно нереально, как кадр из кинофильма.. .Через несколько минут мы добрались до Манежной площади.. За нашими спинами двигались танки. Люди на площади — а их было уже довольно много — попытались танки остановить. Сначала путь бронетехнике преградили автомобили, потом — троллейбусы, которые скоро стали символом баррикад августа 1991 в Москве.
Все это время люди на площади оживленно общались, делились информацией, которую они слышали по радио или от знакомых. Мобильных телефонов тогда не было, информация поступала обрывочная, много непонятного. Что с Горбачевым, который поехал отдыхать в Крым? Жив ли он? На что решится непонятный комитет, объявивший себя новой властью? Неужели остановятся вседемократические реформы?
Люди окружили танки, танкисты открыли люки, многие вступали в разговор с собравшимися. Люди стали забираться на гусеницы, чтобы быть ближе к танкистам. Мы с мужем тоже вскарабкались на броню и вступили в разговор с мололым солдатом. Он показался нам расстроенным, он толком ничего не понимал, почему их рано утром подняли и велели идти в Москву. Конечно, он не мог оставить вверенную ему машину. Но применять силу он точно не был готов. Многие женщины постарше разговаривали с солдатами совершенно по- матерински, шутили, ситуация скорее напоминала не силовую акцию устрашения, а какую-то сельскую вечеринку. Стало ясно, что солдаты не готовы стрелять по людям, даже если будет приказ. Поступила информация, что специальные части перешли на сторону народа.
Мы с мужем и коллегами приняли участие в возведении баррикады на Манеже и потом попытались все же добраться до утсановленного места встречи на Красной площади. Обошли ГУМ, гостиницу “ Россия”, поднялись с Храму Василия Блажннного, но были остановлены солдатами, которые никого на площадь не пропускали. Я подошла к офицеру, которого уже осаждала толпа, но он односложно отвечал, что проход закрыт. Мы решили добраться до офиса одной из итальянских газет, l’Unità, чтобы узнать новости и, наконец, иметь некоторое представление о том, что происходит, прошли до редакции несколько километров пешком. В редакции мы узнали о новостях, о том, что Ельцин с танка, который перешел на сторону народа, обратился к гражданам с призывом защитить Российское правительство, объявив его автономным и независимым.
Мы почувствовали себя в самом сердце истории. Всю ночь, вернувшись в отель, обменивались информацией с друзьями. Мы ни на секунду не сомневались в том,, что мы тоже должны внести свой вклад в защиту демократии в России. На следующий день, следуя призыву Ельцина, направились к Белому дому, и условились встретиться в метро. Ближайшая станция называлась “Баррикадная”, это нас всех развеселило. У метро была невероятная картина:баррикады из подручных матриалов создавались прямо у подножия памятника рабочему сопротивлению 1905 года! Стулья, столы, шкафы, деревянные, железные опоры всех видов. За короткое время все входы в Белый дом были защищены.
Это были совершенно удивительные, напряженные часы и дни. Мы старались поддерживать связь с итальянскими газетами, передавали интервью, взятые прямо на баррикадах. Мы ночевали у Белого дома, там было много молодых людей,женщин, мальчиков и девочек Кто-то с портфелем,кто-то со спортивной сумкой, некоторые женщины с тележками для покупок. Те, кому удалось узнать новости, по очереди делились ими через мегафон. Самоорганизованная служба безопасности защитников Белого дома обеспечила использование информации о ситуации внутри здания. Время от времени та или иная известная персона присоединялась к обороне,это создавало приподнятое настроение. Больше всего нас поразил, конечно, легендарный виолончелист Ростропович. Фургон «Мосфильма», поставленный боком перед входом в здание, остается в моей памяти чем-то пронзительным и незабываемым. Я часами разговаривала с москвичами, со многими женщинами, с некоторыми просто успела подружиться, потом приходила к ним в гости. Женщины играли вообще особую роль в эти дни, не только тем, что умело раздавали принесенные из дома продукты, лекарства, они создавали особую отмосферу, поддерживали моральный настрой. Конечно, женщины были главными действующими лицами и во время похорон трех жертв противостояния, трех молодых парней. Траурная процессия превратилась в нескончаемую людскую реку, тут были и ветераны Второй мировой войны, возглавившие шествие и подростки. Стало ясно, что попытка переворота потепела прежде всего моральное поражение.
Мы возвращались в Рим с полностью изменившимся представлением о ходе истории. Полные надежд на то, что разделение планеты на противоборствующие блоки завершилось, что мы все вместе будем строить свободный и счастливый новый мир.
