Текст: Елена Поляковская
Источник: RFI.FR
Журналистов убивают не только на войне. Скорбный список пополняется каждый год. Большинство из этих преступлений остаются либо нераскрытыми, либо раскрытыми не до конца. Об этом в интервью RFI рассказала вдова Юрия Щекочихина, директор «ПЭН-Москва», журналист и литератор Надежда Ажгихина.
В последнее время очень мало информации о деле об убийстве Юрия Петровича Щекочихина. Оно все еще продолжается?
Надежда Ажгихина: Дело открывалось несколько раз, оно закрыто в связи с тем, что никаких новых обстоятельств найти не удалось, поскольку ситуация такова, что очень много материала исчезло за все эти годы. Но и мы — близкие Юрия Щекочихина, его коллеги и друзья, верим, что это не конец истории, что придет время, и мы узнаем правду. Сейчас невозможно, чтобы что-то исчезло навсегда.
Юрий Щекочихин был первым, к сожалению, открывшим этот печальный список в «Новой газете».
Нет, это не так. Во-первых, Игорь Домников был убит раньше. Во-вторых, список убитых журналистов в России, идет с 90-х годов. Сегодня он насчитывает более 350 имен, это совершенно ужасная цифра! Причем коллеги считают всех — и тех, кто был убит, и тех, кто пропал без вести или умер при каких-то загадочных обстоятельствах. Первое такое резонансное убийство — это было убийство Ларисы Юдиной в 1999 году, потом всех потрясли убийства Димы Холодова и Влада Листьева. 15 декабря 2006 года вскоре после гибели Политковской на митинге в память погибших журналистах был зачитан список убитых журналистов, который собрал Фонд защиты гласности. Тогда в нем было 211 имен. Женщины-журналистки инициировали марш от Дома журналистов до Пушкинской площади, в котором участвовали в том числе и дети, и на этом марше были лозунги «Не стреляйте в мою маму!». Казалось, что это больше никогда не повторится. К сожалению, с тех пор список погибших журналистов значительно вырос. И большинство из убийств, к сожалению, как и во всем мире, увы, закончились безнаказанностью тех, кто их совершил и заказал. Даже в тех случаях, когда исполнители были найдены — убийства Ларисы Юдиной, Анны Политковской — заказчики остались без наказания.
Международный день прекращения безнаказанности за преступления против журналистов появился после гибели журналистов RFI Жислен Дюпон и Клода Верлона в Мали. После этого было убийство в ЦАР Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко. Есть ли какие-то наиболее опасные страны и регионы для работы журналистов?
Передо мной нет сейчас карты, ее каждый год обновляют и Международная федерация журналистов, и ЮНЕСКО, и Комитет защиты журналистов, и «Репортеры без границ». В общем, все эти данные совпадают. Традиционно много журналистов погибает, увы, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке, в Африке, в Азии. Между прочим, первый раз, когда заговорили о том, что необходим день борьбы с безнаказанностью, предложила Международная федерация — конец ноября, когда было самое массовое убийство журналистов на Филиппинах во время выборной кампании. Журналисты гибнут в разных странах мира и не только на войне. В Мексике нет войны, но там уже много лет идет другая война — с наркомафией, и там регулярно погибают журналисты. В России, кстати, в последние годы таких страшных случаев не было.
Но и Юрий Щекочихин, и Анна Политковская погибли тоже не на войне.
Это отдельная история, как разные организации считают своих погибших. По идее, по строгим меркам, которые, конечно, устарели, и Политковская, и Щекочихин они не снимали ничего, не передавали материал, когда они погибли, но тут другие обстоятельства принимаются во внимание. Если мы говорим о России, то с 2000-х годов в основном, трагедии происходили на Северном Кавказе. Там погибли больше 15 журналистов, и большинство этих случаев не были расследованы должным образом. К сожалению, недостаточное расследование гибели журналистов и, вообще, преступлений против журналистов — это проблема глобальная. Об этом Генеральный директор ЮНЕСКО впервые говорил еще 5 лет назад. Тогда это всех потрясло, что только от 8 до 9 процентов всех преступлений и убийств журналистов в мире расследуются должным образом. Конечно, традиционно считается, что Северная Европа более безопасна для журналистов, чем балканские страны или страны бывшего СССР, но мы знаем, что и там случаются ужасные трагедии.
Убийства, связанные с публикацией карикатур…
Вспомним, убийство журналистов Charlie Hebdo — это благополучный Париж. До сих пор редакция находится под охраной полиции, потому что им продолжают угрожать. Трудно сейчас в мире назвать место, где журналист чувствует себя в абсолютной безопасности. Но это опосредовано и последствия войны с терроризмом, и глобализация — тут очень много причин. Я недавно была на конгрессе Международного института прессы и там говорили о защите журналистов, в том числе от кибербуллинга, от угроз и преследований в Сети. С режимом изоляции эта проблема стала особенно острой. Все угрозы, которым подвергаются журналисты, они рано или поздно реализуются, к сожалению. Об этом только недавно стали говорить. Журналисты во всех странах достаточно легкомысленно к этому относятся. Когда мы вместе с коллегами защищали Елену Милашину и ее коллег из «Новой газеты», когда им угрожали чеченские фанатики, я спрашивала: «А почему ты раньше не обратилась?» Она говорит: «Ну, вот когда стали уже точно грозить убивать и расчленять, я тогда обратилась». Это еще наше отношение к собственной безопасности. В Европе стали этим заниматься. Было очень интересное сообщение о том, как в Дании было заключено соглашение журналистских организаций и полиции и стали искать тех, кто преследует журналистов в Сети. Причем надо сказать, что во всем мире, (и в России тоже есть такие исследования), женщин преследуют в Сети втрое чаще, чем мужчин и более жестоко. Но, что важно, я постоянно об этом думаю с тех пора, как эта страшная тема у нас появилась, конечно, было время, когда в нашей стране журналисты пользовались безоговорочным, абсолютным доверием аудитории, особенно, те журналисты, которые себя зарекомендовали как защитники интересов обычных людей — борцы с коррупцией, борцы за правду. За журналистов люди готовы были постоять. Я с завистью смотрела на то, как итальянские коллеги защищали своих журналистов, которые подвергались преследованиям вне зависимости оттого, каковы их политические и эстетические взгляды, что очень важно. Солидарность важна. У нас, к сожалению, этого нет, но, я надеюсь, в будущем произойдет. И пока этого не будет, я боюсь, нам трудно будет говорить о защите прав журналистов, об обеспечении безопасности их работы. Потому что в идеале каждый гражданин, должен понимать, что защита журналистов, это и защита его права знать, что происходит у нас в стране, в мире — это наше неотъемлемое право, и от этого зависит наша жизнь. Сейчас, мне кажется, пока такой уверенности у многих нет.
Сейчас значимость того, что печатается и появляется в прессе и влияние информации на общую ситуацию, несколько девальвировались. Тем не менее, журналистов продолжают убивать. За что их тогда убивают?
Доверие к журналистам пошатнулось во всем мире. Это связано и с тем, что появились глобальные сети, в которых очень много мусора, очень много фейков, злонамеренной и агрессивной информации. Конечно, все это пошатнуло доверие аудитории. То, что медиамагнаты и многие политики стали говорить, что журналистика с ее принципами, когда все это было так важно, она ушла в прошлое. Сейчас главное — быстрые информационные работники, которые готовы выполнить любой заказ, и эффективные медиаменеджеры. Это, конечно, не так! И журналисты этому сопротивляются. Но опять-таки пандемия показала, что в принципе люди в такой чрезвычайной ситуации склонны вновь обратиться к тем источникам, которым они доверяют. Это, конечно, традиционные СМИ, это, конечно, те электронные источники, платформы, которые зарекомендовали себя как надежный информационный ресурс. Я надеюсь, что вот это взаимодействие аудитории и журналистов будет восстановлено.
Но почему же все-таки журналистов убивают?
Я уверена, убивают, потому что те, кто это делают, считают, что они могут уйти от наказания. И это самое страшное! Очень часто это люди, связанные с силовыми структурами, связанные с большими деньгами, связанные с какими-то криминальными и военными группами. И пока это будет так, к сожалению, журналисты не могут чувствовать себя в безопасности. Но я верю, что эта практика безнаказанности, с которой мы боремся каждый день, будет прекращена. Об этом надо больше говорить. Когда граждане потребуют от властей защитить журналистов, я уверена, ситуация изменится.
